Альгирдас Брукштус. Метахимия

Уже который день за окном слякоть. Скользко. Дороги посыпаны солью, потому скользят только прохожие, а машины сталкивались только в первый день, пока, как всегда застигнутые врасплох, дорожные службы не выкатили на улицы. С утра долго пробивается рассвет, а во время обеда уже темнеет. Такой теперь Вильнюс и такой теперь мир, окружающий его жителя.

То, что мы видим, осязаем, нюхаем, тротуары, по которым сколзим – все это  определяет атомно-молекулярный состав  окружающего нас мира. Свойства мира. Дальше только выныривающая из вакуума и опять туда возвращающаяся первичная материя, не имеющая ни запаха, ни цвета, элементарные частицы: Электроны, нейтроны, протоны и др. Если они чем-то и отличаются одна от другой, то это дело уже не чувств человеческих. Другое дело молекулы, именно они создают все нами различаемое разнообразие мира, ткут узор покрывала Майи и делают таким привлекательным этот сон: впитавший утреннюю росу, за окном хлорофиллом светится сад, а кофе распространяет фурфурилтиолом возбужденный запах. Трудно быть химиком, снимающим с лица мира налет романтизма. Давая молекулярное имя фрагменту мира ты как бы сдираешь кожу, а открывающаяся под ней рана разрушает утреннюю гармонию, превращая аромат жареного кофе в фурфурилтиол.

Покрывало Майи начинает трескаться и рваться, блекнут цвета, появляются пятна, как на постаревшей нитроцеллюлозной фотопленке, из которой в детстве делали ракеты. Но у химика имеются и кое-какие привилегии: он может покрывало Майи изменять в желанном направлении. Взошедшее в XVIII-XIX веках солнце науки отворило для химиков бесконечные возможности для изменения молекулярного уровня и с того времени мы насотворяли таких монстров, которые похожи разве что на фантастические образы Иеронима Босха. Химики, как из набора Лего, берут до сих пор у природы различные детали и не перестают радоваться неисчерпаемыми возможностями комбинаций. Говорят, что химики разрушают природу. Может и так, не знаю, но чувствую коренящуюся за этими словами ложь. А кто же есть химик, если не часть той же природы и, являясь ее частью, он прилежно осуществляет еще неосмысленную им функцию самой природы? Природа изменяется, находится в непрерывном, бесконечном процессе, но человек, с одной стороны вносит вклад в это изменение, с другой же -  кричит и воет от ужаса, наблюдая, как вся видимость мира со все большей скоростью меняет свой облик. Непривыкший к таким скорым переменам ум человека начинает скользить: мир теперь изменяется за год настолько, насколько раньше за несколько поколений. То ли поток времени меняет скорость, толи еще какие причуды? Не буду отрицать, химики к этому причастны, еще Мирча Элиаде писал, что древние металлурги своими действиями ускоряли созревание в утробе Земли, будто в матке, руд, которые и так должны были превратится в металлы. Течение времени минералов меняется человеческим течением времени, а сегодня эти возможности умножились в тысячу раз. Но нужно ли чувствовать из-за этого вину? Не знаю.

Разум скользит. Не может быть, что при таких темпах изменения внешнего мира внутри мы оставались бы спокойны. Внутри происходят не меньшие изменения. Достаточным оказалось то, что Фрейд с Юнгом начали, будто Менделеевы, перечислять структурные элементы внутреннего пространства, переставлять их из одного места в другое. Как снаружи, так и в этом пространстве не осталось конфиденциальности и спокойствия. Теперь толпа психологов, засунув свои невидимые отвертки, проверяют вызывающие неврозы детские воспоминания, в одном месте расслабляя, в другом подкручивая какой-нибудь комплекс или архетип, а иногда выпуская на волю когда-то вызванную пьяным отцом и глубоко запавшую эмоцию. Но то, что подкручено одному, через некоторое  время отзывается еще нескольким. Где-то глубоко глубоко, как говорил сам Карл Густав, наши внутренние личные миры уже становятся не нашими, а переходят в пространство общего коллективного использования.

 

И опять рвется, меняется покрывало Майи, но теперь уже под действием изнутри. Извне – химик, изнутри – психолог. Оба они дошли до черты, до разделяющей их бесконечно тонкой перегородки, которая уже трещит и очень скоро они должны увидеть друг друга в образовавшейся в этой перегородке дыре. Встретятся лицом к лицу и, возможно, закричат в ужасе и побегут  в противоположные стороны.

 

Меня давно мучает подозрение, что нет других таких близких профессий как химик и психолог. И один, и другой меняет образ мира, только один извне, а другой изнутри. Это люди, живущие на границе, но находящиеся по разные стороны стены, разделяющей микро- и макрокосмос и еще имеющие шанс встретится. Надеюсь, что в скором времени так и будет.

 

А где же в этой картине Бог, спросите вы? А он терпеливо смотрит на пожирающую свой хвост змею и ожидает, пока та наконец поймет, что чудовище, которую она старается уплести, есть не что иное как она сама.

 

 

 

 

Фотографии разных лет с практикумов и семинаров