Всякий поэт — священнослужитель. Он ищет связи с неведомым, принимает тяжесть мира и разделяет его боль. У Яна Твардовского — поэта, который в 33 года стал священником, — это единство особенно крепко и гармонично. Ему, выпускнику естественно-математической гимназии, университетскому филологу, солдату Армии Крайовой, путь указала война: на фоне горя теряло смысл все, кроме веры. Таким, как он, нет покоя. «Господи я не достоин сна» — он просит бессонницы, чтобы больше успеть. Поэзия Твардовского созвучна его деятельной человечности. Он — воин-добротворец, ратник божий.
Сразу после рукоположения Твардовский был законоучителем в школе для детей-инвалидов — физически обделенных, но духовно зрячих. Его испытующий взгляд — это и взгляд ребенка. Есть у Твардовского книга стихов, иллюстрированная детскими рисунками. И эти картинки — более чем впопад. Он ведь и сам «верит Богу как дитя». И сам, как дитя, изумлен и восхищен чудом жизни, доверчиво благодарен необъятному миру. «Знаки доверия» — называлась одна из первых книг отца Яна. «Не бойся любить», «Не грусти» — не устает он призывать другими книгами.
Его поэзия раскрывает подлинную жизнь — без иллюзорных и суетных целей. Мягко, с улыбкой, словно невзначай, мимоходом, он, говоря о простом, приобщает к сокровенному. Не пугает риторикой, не поучает, не давит архаизмами. Это стихи вполголоса, вне патетики. Они не врываются, а тихо и прочно входят в душу. Поэт мыслит конкретно и афористично, обходится без «высоких каблуков метафор». Его заботит правда. Он — из тех, кто творит новый язык религии. Вот то самое дело, без которого вера мертва.
«Я пришел не затем чтобы вас обратить в свою веру» — так он назвал свое избранное. Вот уже скоро три четверти века он «еретически» пытает религию мирскими парадоксами. Богословие и все, что с ним связано, — для него лишь часть реальности: даруя читателю-прихожанину духовное укрепление, он не требует от него ни единомыслия, ни аскетизма. Поэзия Твардовского лукава, стоически мудра и неоднозначна. Не только пастырь, отец-наставник, но и грешный, страдающий человек, он воспитывает красоту души, заражая тем, как сам видит мир.
Поэзия — общий дар, говорит Твардовский. Это слово «ничье и для всех», «пространство, в котором каждый мог бы отыскать себя». Особость его почерка — в возвращении к евангельской простоте. Крупный, сильный образ, действенная недосказанность — стиль Твардовского-поэта. Он не приемлет выспренности. Владея всеми оттенками слога и звука, он выбирает строгую свободу верлибра. Несомненно, среди польских священнослужителей (не исключая и Кароля Войтылы) это самый неожиданный поэт, способный удивляться и удивлять.
«Научи меня быть меньше малого» — его заветная просьба. Он чужд тщеславия. Но книги Твардовского выходят огромными тиражами. О нем написано множество ученых статей. В контексте всеобщего признания и почитания значим лейтмотив его поэзии — мысль о тщетности толкований слова: «Бога легче всего найти / когда не пишешь о Боге». Веру не подменить знанием: «Бог слишком велик, чтоб уместиться в голове». Поэзия Твардовского — выражение христианства, освобожденного от того, что он назвал «терроризмом понятий». Он не излагает догмы, не истолковывает мир, но — опознаёт его. Не создает знаки веры, а — верует. «Веровать значит верить / и когда чудес не бывает»: прозревшему не нужны аргументы.
Отец Ян Твардовский говорит о себе, что он не поэт, а «ксендз, который пишет стихи». Слову «поэзия» он предпочитает слово «стихи»: оно ближе к земле, «не задирает носа и ходит пешком». Дерево его поэзии корнями прорастает в пульсирующую ткань жизни. В вертограде земном на всякой твари отблеск благодати и все достойно имени. Оттого поэт так тщательно подробен в запечатлении бытия. Для него Бог — не только Бог человеков, но и кленов, незабудок, божьих коровок, скворцов, поросят... В пестроте природы раскрывается мир, выражающий волю Творца.
Поэт, завороженный драмой жизни, смиренно и благодарно прикасается к тайне творения. Заповедь Яна Твардовского — «писать такие стихи, которые помогают улыбаться и любить». По его разумению, поэт призван видеть мир ясно — не в трагическом конфликте, а во взаимодополнении противоположностей. Зримое определяет грань незримого, и лишь в парадоксе постижимо то, что превыше разума. «Вера непрочна / когда нет неверия». «Даже Бога который был бы похож только на Бога / не существует». Так в полноте видения сближаются сущности, разлученные логикой.
Совпадение имени поэта с именем легендарного «польского Фауста», чернокнижника Яна Твардовского, похоже на уравновешивающую антитезу. Не гордыней и ревностью, не оккультными экзерсисами — но любовью, отзывчивостью, человечностью своей священник и поэт участвует в вечном чуде возрождения добра. Его работа на земле — заклятье мрака. Здесь глубочайшее смирение перед тайной в сочетании с неуемной пытливостью. Здесь ключ ко многому, что кажется трагически неразрешимым. И даже: «Слава Богу есть смерть / чтоб нам узнать еще больше».
Поэзия Твардовского учит радоваться каждому мигу бытия и примечать знаки вечности, готовит душу к встрече с неведомым. Прощая человеку слабость, поэт напоминает: «Главное в жизни — не мешать Богу действовать через тебя». Везде на пути своем он встречает «улыбку Господа Бога», все у него пронизано мягким юмором нежданных сопоставлений. На его лице невозможна гримаса желчной иронии. И точно так же в его стихах нет ханжеской набожности, «формального» христианства. Им чужда клерикальная риторика.
Его стихи — запечатленное созерцание, молитва, сердечный разговор, по-детски искренний и простодушный. Это, по словам С.Аверинцева, стихи «умные и в то же время тихие, наделенные завидным иммунитетом против позы и фразы». Они адресованы всем, кто умеет удивляться, — верующим и неверующим (а веруем ли мы — знает только Бог). За пеленой внешнего Ян Твардовский видит вечную драму выбора. Он не дает забыть, что по вольной воле каждый может либо стать собою, либо предать себя. Вечность всегда с нами, говорит поэт, надо только жить, помня об этом, тогда и откроется то «невозможное», которое «неизбежно».
Андрей Базилевский

***

ОЧЕРЕДЬ В НЕБО
Перевел Андрей Базилевский


Сходство

Эй любовь похожая только на любовь
правда похожая только на правду
счастье похожее на счастье
смерть похожая на смерть
сердце похожее на сердце
мальчишка у которого рот до ушей
похожий на меня каким я был когда-то

перестаньте вы наконец валять дурака
даже Бога который был бы похож только на Бога
не существует

***

Уверенность в неуверенности

Спасибо Тебе за то
что Ты не договаривал недосказанного
не заканчивал неоконченного
не доказывал недоказуемого

Спасибо Тебе за то
что Ты был уверен в том что ни в чём не уверен
верил в возможность невозможного
и не знал ответа на вопрос что дальше
спасибо за то что слезы Тебе подступали к горлу
за то что Ты был такой как есть
и не сказав ничего столько сказал мне о Боге

*** 

Очередь в небо

Не всё сразу
сначала ты должен казаться святым
но не быть им

потом ты не должен ни быть
ни казаться святым
а в самом конце — стань святым
но не подай и вида
только тогда
ты будешь похож на святого

***

Справедливость

Если бы у каждого было по четыре яблока
если бы каждый был силён как бык
если бы все были одинаково беззащитны в любви
если бы у каждого было то что есть у другого
никто никому не был бы нужен

Спасибо Тебе за то
что Твоя справедливость в неравенстве
то что есть у меня и то чего нет
даже то что мне некому дать
всегда кому-нибудь нужно
ночь существует чтобы наступил день
тьма чтобы светили звёзды
есть последняя встреча и первая разлука
мы молимся потому что другие молчат
умираем за тех кто умирать не хочет
любим потому что у других остыло сердце
и если одно приближается к нам другое от нас всё дальше
неравные нужны друг другу
вместе легче понять что каждый существует для всех
легче увидеть целое

***

На фоне боли

На фоне боли
на фоне крови стекающей в ров
на фоне ребёнка умершего от голода
Христа которого прикладом гонят в лагерь
как вульгарна красота
как аморальна церковь с изящным букетиком на алтаре
как беспардонны
рифмованные
гладко прилизанные
стихи

***

Не надо

Не посыпайте религию сахаром
не подчищайте ластиком
не обряжайте в розовые тряпки
ангелов парящих над войнами
не отсылайте верующих к лазейкам комментариев
Я пришел за утешением — не за тарелкой супа
хочу наконец преклонить голову
у камня веры

***

Раскаянье отшельника

Я был так занят собой ждал
чтоб никто не пришёл ко мне
всегда просил только один билет — для себя
мне даже сны не снились
ведь спят для себя а видят сны для других
я плакал непрофессионально
для плача нужны два сердца
Бога защищал так рьяно что дал по морде человеку
думал у женщины нет души а если есть то три четверти
в сердце устроил тайную радиостанцию
передававшую только мою программу
приглядел себе малометражку на кладбище
начисто забыв что в небо возносятся парами а не гуськом
даже скромняга ангел и тот не стоит отдельно

***

Верю

Верю в радость ни с того ни с сего
в ангела падшего с неба чтоб
поиграть в снежки
в сердце которому нужно всё и еще
чуть-чуть
верю в улыбку
над тем кто придумал конец концов
а потом ещё спрашивает «зачем» и
«что дальше»
в мать исчезающую за калиткой сада
в истинного Бога
чьё бытие не требует доказательств
в Бога который терпеть не может о
себе теорий

***

Больше ничего

«Бог мой» написал он. И
зачеркнул подумав
настолько же мой насколько я
эгоист
Написал «Бог людей» но
прикусил язык вспомнив
что ещё есть ангелы и камни
похожие в снегу на зайцев
Наконец написал просто «Бог».
Больше ничего
И то написал слишком много

***

Святой недотёпа

Он любил — никто не хотел его
спешил — но никто не ждал
он стучался — открывал другой
бежал распахнув своё сердце — дорога оборвалась
он всё тосковал о ком-то у калитки сада
— не любит плюнет пошлёт
гадали ему по ромашке

и было вокруг так пусто
будто только ради приличия
мир ему обронил
во веки веков аминь

*** 

Приятно

Приятно встретить старую беду
— слушай старуха — сказать
— да что с тобой такое
похорошела
не хлюпаешь носом
уже не похожа на чёрта хмурого от рожденья
раны затянулись
дожди тебя приумыли
в этакую ведьму и влюбиться недолго
пока сам живой

***

Спасибо

Спасибо Тебе за то, что у Тебя были руки, и ноги, и тело
за то, что Ты был дружен с грешной Магдалиной
за то, что Ты взашей прогнал торговцев из храма
за то, что Ты не был числом равнодушным и совершенным

***

Я доверился дороге

Я доверился дороге
узкой
такой сломя голову
с рытвинами по колено
такой неуместной как поздняя ноябрьская свёкла
и вышел на луг - стоит святая Агнесса
- наконец-то - говорит
- я уже беспокоилась
что пошел ты иначе
прямее
по асфальту
автострадой в небо - с наградой от министра
и что черти тебя взяли

***

Однажды я был на примициях *
и подумал как трудно  быть  священником .
Если у него сутана вся в заплатках, говорят - какой он замызганный.
Если новая и красивая, думают - за, что он её купил?
Если  священник  симпатичный, говорят - пропадает парень.
Если некрасив - Что? уже и таких "крокодилов" рукополагают во  священники ?
Если говорит длинные проповеди, говорят - замучил нас.
Если короткие - не приготовился.
Если молод, говорят - слишком молодой, никакого опыта,
грех "хвостом вильнет" и опрокинется.
Если стар - то конечно, он святой, ибо старый.
Грехи от него сами поубегали.
Трудно быть священником, и поэтому священник иногда
отворачивается спиной к людям, чтобы не видели как он плачет,
когда возносит сокрытого Христа в своих руках...

* Примиционная месса - первая, отслуженная католическим  
священником после его рукоположения.

***

Спешите
Анне Каменьской

Спешите любить людей - они так быстро уходят
после них остаются ботинки и глухой телефон
только то что неважно плетётся словно корова
важнейшее так быстротечно что происходит внезапно
затем тишина как обычно значит вовсе невыносима
как чистота рождённая попросту из отчаянья
когда о ком-то мы думаем без него оставаясь

Не будь убеждён что есть время
уверенность ненадёжна
она чуткость у нас отнимает как и любое счастье
приходит одновременно как пафос и юмор
словно два сильных чувства но одного слабее
так быстро уходят оттуда умолкают как дрозд в июле
как звук немного неловкий или холодный поклон
чтобы действительно видеть они закрывают глаза
хотя рискованнее родиться чем умереть
мы любим всегда слишком мало и всегда слишком поздно

Не пиши об этом так часто лучше раз и навсегда
и будешь подобно дельфину сильным и добродушным

Спешите любить людей они так быстро уходят
а те кто не уходят возвращаются не всегда
и никогда не известно если речь идёт о любви
первая станет последней или последняя первой

1971, 1986
перевод И. Баранова

***

На руки

Называют тебя дурнушкой
врассыпную бегут сломя голову
а я беру тебя на руки
как на счастье кролика
о смерть - минута великой надежды

***

После

Мир после смерти
белей метели
отчаянья больше нет -
грехи разрыдались и улетели
поцеловал меня снег

***

Не веруют деревья

Не веруют деревья все без исключенья
птицы не желают учить закон Божий
пёс в церковь ходит чрезвычайно редко
несведущи в вере
а такие послушные

Евангелия не знают жуки под корою
даже тмин белый на меже тишайший
у дороги камни
на щеках слёзы
не знают францисканцев
а такие все бедные

к проповедям глухи праведные звёзды
ландыши что близки мне стало быть одиноки
горы что спокойны терпеливы как вера
любови с пороком сердца
а такие все чистые

1976, 1980
перевод Н. Астафьевой

***

Любовь

Чистота тела
чистота рук начальства
чистота идеи
чистота снега который плачет от холода
воды которая ходит голая
чистота наипростейшего
да псу под хвост всё это
без любви