Я и не собираюсь пояснять название. Пояснять - пока сам совсем не запутаешься в паутине мыслей собеседника. Нету у меня таких обязательств. Сегодня утро воскресенья, я  еще не так давно проснулся, я еще жив.

 Это в «дневной» душе  мы всем и каждому обязаны, а в ночной – мы сами по себе. И не в виде жалкого дневного протеста – зеленого гребешка на лысой голове,  – а на самом деле.

 В дневной душе мы все как на курсах продавцов учимся: должны кому-нибудь что-нибудь продать, объяснить. Найти какую-то поддержку, одобрение обязательно, хоть у кого-нибудь. Как нищие.

 Кажется, что мы проснулись,  сели в вагон с другими людьми и поехали. То есть мы и не хотели в него садиться,   но почему-то нас родили,  и в вагон с утра посадили.

 И теперь уж никуда не денешься, - пока в вагоне едешь. Почти с самого начала  там очень много разной дряни с человеком начинает случаться. Вот только с телом,  например, у женщин: морщинки, толстеют они, болеют – дальше-больше… У мужиков все то же, да еще  вдруг стоять начинает через раз….. И каждое такое проявление намекает - о лично твоей последней остановке,  когда вагон   дальше без тебя поедет. 

И эта проклятая принудительная вагонная коллективизация,  никуда от нее не денешься, от товарищей по несчастью. Когда узнаешь – кто-то умер, или убили, то, если человек был не плохой,  где-то в отголоске своей ночной души - порадуешься за него.

Смотришь по ходу поездки: как кто устроился, одноклассники-однокурсники, - у кого что? Но  даже  если  у кого и  успехи:  все боятся - всех везут – и привезут, а когда - никто не знает.

Чтобы потом с твоей постаревшей рожей памятник, пусть и из мрамора, но ведь каждому понятно,  что под ним хотели спрятать падаль. И подумает читатель надгробий: а что было? - и засуетится по своим делам.

 Вот это все и есть – наша дневная душа.

  Ночная душа нежна. Ты у нее один. И нету вагона – есть запутанные, мучающиеся в своих дневных душах люди.